Гонка планет [ Авт. сборник] - Кейт Лаумер

… И я зажмурился от ослепительных лучей солнца, сиявшего над Берегом Динозавров.

Глава IV

Берег Динозавров получил свое название благодаря отряду маленьких аллозавровидных рептилий, встретивших первую разведывательную группу. Это было шестьдесят лет назад, всего лишь через несколько месяцев после принятия решения осуществить проект Чистки Времени.

Мысль была не лишена логики. Первая эра путешествий во времени кое-чем напоминала рассвет космической эпохи — а именно, хламом, который она оставила после себя. В случае с космическими отбросами потребовалось с полдюжины катастроф, чтобы убедить власти в необходимости очистить околоземное пространство от накопившихся за пятьдесят лет кусков использованной ракетной обшивки, сломанных телеметрических устройств или потерянных спутников. По ходу дела обнаружилось, что к этому добавилось невероятное количество всяких мелочей, включая куски метеоритных скал и железа, хондрит, явно земного, возможно, вулканического происхождения, мумифицированное тело одного из космонавтов, потерявшегося в первой космической прогулке, и энное количество предметов искусственного происхождения. Тогдашним властям пришлось изрядно поломать голову, пока, наконец, хлам не был списан как пустые банки из-под пива, выброшенные пришельцами из других систем.

Все это, конечно, было задолго до Временного Прорыва.

Программа Чистки Времени являлась близкой аналогией очистки космического пространства. Темпоральные экспериментаторы старой эры засорили временные пути всем, чем только можно, начиная с первых односторонних временных кабинок и кончая наблюдательными станциями, трупами, брошенным инструментом, оружием и оборудованием всех сортов, включая автоматическое приспособление для рытья шахт, установленное под антарктической ледяной шапкой, которое служило причиной головных болей властей во время Великого Таяния.

Последовавшие триста лет Последнего Мира положили этому конец, и когда на заре новой эры была вновь открыта темпоральная переброска, урок не прошел даром. Начиная со Второй Программы, были введены строгие правила, учитывавшие все ошибки, допущенные пионерами Первой Программы. А это означало, что Вторая Программа должна была изобрести свои собственные несчастья, чего она и добилась в полной мере. Одно из них — карги.

Карг — искаженное “карго”[2] — воплощение в жизнь официального решения относительно статуса человекоподобных роботов, принятого после транспортных бунтов середины двадцать восьмого столетия.

Карги — безжизненные машины, засланные в прошлое из третьей эры в процессе второй великой попытки Чистки Времени, разрабатывались для прекращения не только резни, безответственно учиненной в разных веках темпоральными исследователями старой эры, но и для того, чтобы устранить еще более катастрофические последствия Второй Программы.

Третья эра признала невозможность исправления последствий человеческого вмешательства путем нового человеческого вмешательства. Машины, считавшиеся нейтральными в том, что касалось жизненного баланса, были способны на то, что не смог бы совершить человек; они могли манипулировать событиями, не повредив тонкие непонятные линии жизненного равновесия, могли восстановить целостность темпорального ядра.

Так, по крайней мере, считалось. После Великого Упадка и последовавшего за ним длительного застоя был организован Центр Некса для управления четвертой эрой. Темпоральные диспетчеры Центра ясно видели, что усилия предшествующих эпох по наведению порядка в целом совершенно запутали все дело, и любая попытка воздействовать на реальность путем темпорального администрирования неизбежно влечет за собой ослабление временной структуры.

Латая время, вы невольно делаете в нем дырки; положить заплаты — значит наделать еще больше дырок, которые, в свою очередь, тоже придется залатывать… Срабатывает принцип геометрической прогрессии, и вскоре вы теряете контроль над процессом. Каждая последующая спасательная операция распространяет волны энтропического смещения, которые накладываются на предыдущие, и, сколько бы вы ни взбалтывали воду в пруду, поверхность ее не станет от этого зеркально-гладкой.

Единственный выход, как поняли специалисты Центра Некса, заключается в том, чтобы устранить первоначальные смещения. Сначала, конечно, возмущения, вызванные путешественниками старой эры, были просто случайными нарушениями структуры времени, оставленными столь же нечаянно и беспечно, как следы в джунглях. Позднее, когда до них дошло, что малейшее передвижение песчинки приводит к последствиям, сказывающимся на протяжении эпох, они стали более осторожными. Были введены правила, которые время от времени ужесточались. И все же, когда вышло первое категорическое запрещение вмешательства во время, было уже слишком поздно. Последующие эпохи поняли, что, хотя пикники в палеозое могут быть довольно забавными, за них приходится расплачиваться разрывами времени, оборванными энтропийными линиями и вероятностными аномалиями. Несомненно, Центр Некса, возникший во всей своей красе из повзрослевшего прошлого, своим существованием был обязан именно ему; тщательно продумывались меры, необходимые для восстановления жизнеспособности отдельных линий, таким образом, чтобы в то же время не устранить причины, вызвавшие появление повреждений. Для решения этой задачи потребовались люди со светлыми головами, тщательно подготовленные для такой работы.

Я был одним из оперативных агентов Центра Некса, и в мои обязанности входило останавливать действие всех программ: хороших и плохих, созидательных и разрушительных. Я должен был позволить зарубцеваться ранам времени, чтобы древо жизни зазеленело вновь.

Это была стоящая профессия, стоящая всего того, чем приходилось расплачиваться. По крайней мере, так гласил Устав.

Я пошел вдоль берега, ступая по мокрому песку (так было легче идти) и старательно обходя лужицы и языки морской пены, оставшиеся после отлива.

Море в этой эре (где-то за шестьдесят пять миллионов лет до новой) было чисто-голубым и простиралось до самого горизонта. Ни парусов, ни клубов дыма, ни пивных банок у берега. Длинные валы, приходящие из восточного океана, который люди назовут Атлантическим, обрушивались на белый песок с тем же знаком “каррамп-вууш!”, которое я слышал в десяти эпохах. Шелест волн успокаивал. Он говорил о том, как мало значат в жизни отца Океана дела крошечных существ, суетившихся на его берегах.

Станция находилась в четверти мили, сразу за песчаной косой, выступающей в море, — небольшое светло-серое строение, прилепившееся на песке за линией прилива, окруженное зарослями древовидного папоротника и мха как в декоративных целях, так и для того, что сделать его как можно менее заметным. Согласно теории, если дикую жизнь привлечет или отпугнет элемент, чуждый ее среде обитания, в вероятностной матрице могут появиться незапланированные у-линии, что сведет на нет сотни лет мучительного труда и сделает карту времени негодной.